С мамой лучшего тогда друга моего младшего я познакомилась, когда нас отчитывали за то, что наша парочка первокласников прыгала в снег с крыши гаража нашего же участкового. Выслушали нотацию в школе и пошли домой. А я тогда еще доучивалась и мне нужны были добровольцы на работу с зависимостями, типа курения, сладкого и т.д. . И вот мама однокласника вызвалась, что как раз от курения бы и хотела освободиться. Пришла она ко мне, стали работать, ну и вылезло, что у мужа, чернобыльского ликвидатора , ремиссия кончилась, здоровье ухудшается. Болезнь крови. Я ей сразу сказала, что на данную практику она мне не подойдет- стресс на стресс не накладывают и , когда эмоционально так как у нее, от курения не освобождаются, это будет совсем, как клапан спуска пара перекрыть.
Но мы стали встречаться и дружить. И много с ней размышляли и думали, как ей со всем справиться. Она просила меня рассказывать о моей работе в обществе родителей детей инвалидов, там ведь много было и одиноких мам, а она понимала, что ей скоро предстоит такой стать. Подбирали , что сказать детям, а что не говорить, где снизить контроль, где усилить.
Мой муж вот тогда взял за правило и брать их обоих с собой, когда куда то детей водил. Переодически мы наших старших отправляли с малышней в Мак, который у нас тут был с игровой лазалкой и старшая дочь Кати и мой старший гордо сидели и тянули по часу один коктейль( денег то мы им давали мало- на один бургер и на один коктейль) и следили за младшими. То есть переодически давали им отвлечься от того, что дома уже фактически умирающий отец. А Катя тем временем у нас дома нам выговарила все, что ее тревожит. А вот от требований по учебе решили вместе с ней их не освобождать. И потом , когда совсем уж мужу стало плохо, то детей в больницу к отцу водили, про то, что шансов на выздоровление нет, тоже говорили, мать давала выплакаться и была рядом. А потом приходила ко мне или другой подруге и плакала уже сама.
После смерти мужа ей было очень плохо . Ведь к этому сколько не готовься- все равно ошеломляет. Ну плакала, курила, отвлекалась как могла, но с детьми поговорила- что горе горем, но от работы и зарабатывания денег она из за горя освободиться не может, и их ни от какой их работы не освобождает . И наоборот, предупреждает, что она одна, значит уж больно то мощной опоры за спиной у них нет и им надо выучиться так, чтоб поступить куда хотят, без репетиторов и на бюджетное.
Тут опишу один штрих , который мы увидели уже через несколько лет. Тогда как раз я прочитала Киоссаки" Богатый папа, бедный папа" и она взяла у меня эту книжку, благо мы ее обсуждали. Через какое то время она принесла ее извинясь, зачитанную фактически до состояния россыпи. Сказала, что " зачитал младший". И да- тот потом , когда они пришли в гости( они уже переехали и жили далеко от нас- ей метрострой все таки дал квартиру тогда) , очень долго доставал меня вопросами по книге. И у него мелькнуло- что другу то попроще, у него папа, а он единственный мужчина в семье, ему надо самому себе стать" богатым папой". И да, мой то младший тогда по сравнению с ним был более ребенком. То есть горе потери отложило, конечно, свой отпечаток, именно более ранним взрослением, но не фатально, а просто усилив ощущение, что его судьба в его руках, как бы это не было пафосно.
Если что- оба сына и мой младший и ее в года три на пол брыкались, поголосить могли более чем, ангелами не были двже близко. Но истериками точно не стали. Так что обобщать и пугаться все таки заранее не стоит.
Но вот вопрос то все равно оставлю- как сделать так, чтоб свои переживания не стали основой рекетных чувств. То есть не стали основой ни своих манипуляций, ни основой для манипуляции детей? Где тут проходит граница между горем и манипуляцией горем?