Вот вам анонимный комментарий-
Но недавно я увидела это по-другому. Она всю жизнь провоцировала отца, очень негативно и пренебрежительно к нему относилась и пряталась за нас сестрой, когда он становился агрессивен. Когда он всех нас бил, никогда не беспокоилась за нас с сестрой, всегда защищающих ее и получающих за это. Мы ее всегда успокаивали, она же находилась в своих переживаниях.
И так во всем — мы знали все о ее проблемах — на работе и в отношениях. Но мы никогда не говорили о своих проблемах ей — ведь у нее столько забот, не хотелось быть ещё одной. А она никогда и не спрашивала и всегда "верила" в нашу неловкую ложь (у меня лицо в синяках, потому что я на лестнице споткнулась). Била, когда не оправдывали ее ожиданий в учебе, плакала, что мы неблагодарные, ведь ей приходится 16 часов ради нас работать.
И так от этого осознания горько стало. Я думала, что у меня мама героиня, а она человек, который не смог повзрослеть. И словно все это время была цензура в голове, не позволяющая это увидеть. Только мысль о собственных детях сняла эту пелену с глаз."
Я всегда очень сочувствую людям, кто долго долго, почти все детство считал кого то жертвой и защищал из всех своих детских сил. Но часто это и есть та самая тирания жертвы, на которую многие так ведутся.
Ведь смотрите- ну выбрала жить с алкоголиком, ну уж попробуй хоть как то обустроить свою жизнь в условиях неопределенности. А ведь нет- для чего то надо постонно провоцировать. И усугублять ситуацию. Как вы думаете- для чего? И да- тут я полность верю автору этого комментария, потому что все эти провокации видела многократно и у той самой сестры бабушки и у многих женщин на улице моего детства . Так для чего же они?
Но недавно я увидела это по-другому. Она всю жизнь провоцировала отца, очень негативно и пренебрежительно к нему относилась и пряталась за нас сестрой, когда он становился агрессивен. Когда он всех нас бил, никогда не беспокоилась за нас с сестрой, всегда защищающих ее и получающих за это. Мы ее всегда успокаивали, она же находилась в своих переживаниях.
И так во всем — мы знали все о ее проблемах — на работе и в отношениях. Но мы никогда не говорили о своих проблемах ей — ведь у нее столько забот, не хотелось быть ещё одной. А она никогда и не спрашивала и всегда "верила" в нашу неловкую ложь (у меня лицо в синяках, потому что я на лестнице споткнулась). Била, когда не оправдывали ее ожиданий в учебе, плакала, что мы неблагодарные, ведь ей приходится 16 часов ради нас работать.
И так от этого осознания горько стало. Я думала, что у меня мама героиня, а она человек, который не смог повзрослеть. И словно все это время была цензура в голове, не позволяющая это увидеть. Только мысль о собственных детях сняла эту пелену с глаз.