Мне пришлось всерьез разбираться с тем, чтобы мне таки дали сделать положенную научную работу. Поскольку институт и лично куратор крепко облажались в той истории,
мне как бы предложили компенсацию, перевели в лабораторию, где мне прямым текстом сказали: «Из тебя будем делать кандидата, у нас по женщинам нечем отчитываться». Я как раз и описывала обиду женщины-руководительницы этой лаборатории на мои слова, что я после института в первую очередь собираюсь родить, а не науку двигать.
Но я сейчас речь о другом. Когда мы с сыновьями обсуждали протесты, сын вдруг спросил: «Мама, а как ты чувствовала себя, когда тебе предложили стать кандидатом наук по квоте для женщин? Ведь это точно так же, как соблюдение процентного соотношения сотрудников для чернокожих: положен чернокожий профессор, вот его и делают.»
Я ответила, что тогда мне было противно вообще от всей истории, но точно не грело то, что мне дают «зеленый свет» в обход даже более талантливых парней. Я точно знала, что конкретно в тематике лаборатории я отнюдь не звезда. Это воспринималось скорее как унижение: потратить пару лет жизни, чтобы институт отчитался, мол, у них даже женщины кандидаты наук есть. Нунафиг.
А теперь такой интересный вопрос: представьте, что вам и другим людям выдают компенсацию за погибшего деда или прадеда на той войне. Или вдруг выдаются надбавки за то, что сто лет назад женщинам не разрешали учиться, и за то, что они много умирали в родах.
Как бы вы восприняли такую компенсацию? Как, думаете, ее бы восприняли другие люди? А какие последствия имела бы такая акция?
И самое интересное: а чем такие компенсации отличаются от выплат конкретным пострадавшим людям?
Подписаться
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →